ВЛАДИМИР МЕДВЕДЕВ
Стихи
Рождество
Рождество.
Голубая звезда
И над нашим склоняется домом.
Русый мальчик глядит сквозь года,
Но не видит в России Содома...
Обретает Россия Христа
Православные люди ликуют!
Голубая над домом звезда
Наше будущее целует.
Наполняется светом душа,
Словно ночь перед самым рассветом,
На колени встаёт не дыша,
Споткнувшееся столетье.
Не хочу власть имущих ругать:
Мне виновных искать надоело,
Ведь звезда продолжает сиять,
Выполняя святое дело.
Наша Русь, как огромный собор
Под мерцающим куполом неба.
Рождество!
Объявляется сбор
Всех, кто в Храме ни разу не был,
Всех, кто верит, что Русь не небыль.
***
Вздрогнул колокол в русских церквах,
Рассыпая малиновый звон...
Сколько дури у нас в головах,
Если колокол был осуждён
На молчанье на столько годов,
Даже без оправдательных слов...
А сегодня - малиновый звон!
Для души в честь ЕГО Рождества,
Жуткий цензор сегодня смешон,
Зашумела свободы листва
В наших мыслях и в наших словах,
Но в душе ещё прячется страх...
Угрожает дамоклов нам меч:
Наше прошлое - наша беда,
Но не просто ей нас подстеречь:
Нас спасает звезда Рождества,
Православной Россией вина
Даже прошлым векам прощена.
Сердце рвёт колокольная дрожь,
Просветлённая плачет душа...
Ты на ближних обид не итожь,
Без обид наша жизнь хороша...
Сколько русых склонилось голов,
Сколько где-то лежит без крестов...
Донскому
Я вернулся к тебе, моя малая Родина,
Твой покой, как и прежде, хранит террикон.
Я вернулся домой и теперь хорошо бы нам
Вспомнить нашего прошлого яви и сон...
Как мы жили в домах засыпных, но ведь все-таки
От землянок они отошли далеко!
И казалися вдовам дворцами далекими,
Из мечты прораставшими так нелегко.
Как ровняли мы землю, снарядами взрытую
Прошумевшей над миром недавней войны.
Чем кормили нас матери сами не сытые,
Называя надеждой советской страны?
А потом провожали на стройки нелегкие,
О которых сегодня мы песни поем!
Может это и будни, но будни высокие,
О которых так радостно вспомнить вдвоем...
Я вернулся к тебе, моя милая Родина,
Твой покой, как и прежде, хранит террикон,
Но как трудно узнать тебя, малая Родина,
Точно прошлое наше - призрак иль сон.
Дуэль с любовью.
Поэма о Пушкине
Слова и взор волшебниц сих...
Обманчивы... как ножки их.
А.С.Пушкин
1
О водопады кружева оплечь!
Бутонистые, смелые наряды…
Раскрыть стремящиеся – не облечь…
Прелестницы танцуют, как наяды,
И Натали не может не привлечь…
Как дама – преклоненью очень рада!
О женский флирт! Французская бравада!
Весна паниковала сладким чадом…
Казалось, что ей нечего беречь…
Дантес явился как посланник ада!
И это смог почувствовать поэт.
Прощения вовек сатиру нет:
Я проклинаю пошлую браваду!
А чернь такому поведенью рада.
2
Она верна, кокетлива, счастлива!
Она прекрасна! И завистлив свет:
Цветенье розы пылко-боязливо…
Её смятенье чувствует поэт.
Дантес игрив, настойчив, брав и молод!
И в сердце Натали ворвался голод…
Нас всех чарует вечная весна…
Её порывы сладостно-мятежны!
Портрет Брюллова… Натали? Она!
Задумчива, пленительно и грешно
Глядит в себя… Виновна ли струна,
Когда звучит так трепетно и нежно?
В Дантеса Натали не влюблена,
Влюблённостью его восхищена…
3
Весна паниковала сладким чадом…
Сердца ввергая и умы в смятенье…
А Натали столкнулась с сущим адом
И одарила Пушкина волненьем:
Её глаза цвели истомой девы
И замирали необыкновенно…
И Пушкин опознал любви посевы
И задохнулся ревностью мгновенной!
Готовый для защиты милой Плевны…
Бунтарь золотоглазый и смятенный,
Хоть на жену имел он все права…
Дантесу ж на семейный лад – плевать!
Он – шалопут и полон всякой дури…
И Пушкин не напрасно брови хмурит.
4
Поэт, поклонник, в прошлом – ловелас!
Он сам травил любовью дам не раз…
Он знает все приметы искушенья…
Попалась Натали! И он – в смятенье!
Позволить ей – соблазну не мешать?!
Позволить ей красавца побеждать?
Свет не простит – он может стать «рогат»…
Ему плевать! Но – ревностью богат
Он словно попадает прямо в ад…
О небо! О весны коварный чад…
Стихи и думы… Мысли невпопад…
Балы, балы… Кто в этом виноват?
Танцует Пушкин, мукою объят…
О Натали! Поэта грешный яд.
5
Танцует Пушкин, мечется, глядит…
Не видит свет, а он уже всё видит!
Но он своей любимой не обидит:
Он видит её радость, её стыд…
О, как она в тот миг похорошела!
По-женски расцвела… помолодела…
Мятежно, пылко он ласкает тело…
Но смущена душа у Натали:
Не в силах волокиту отдалить…
А Пушкин ножки – грустный – созерцает:
Она забылась… совесть донимает…
Нет! Натали не думает шалить…
Он опытен, он это понимает:
Она не знает просто, как ей быть?
6
Великодушный, опытный, тревожный
Он ничего не скажет Натали…
Любимую обидеть невозможно,
Но боль от сердца он не отдалит.
Он ревностью упьётся молчаливо,
Но не оценит это свет болтливый.
Заметит в зеркальном паркете зал,
Как кружит Натали Дантес-нахал,
Тревожный взор поэта подытожит:
Из мухи быстро сделает слона!
И пустит слух – Наталья влюблена…
На раневую язву ложью…боже!
Любимую посмели оскорблять:
За это мало подлецов распять!
7
Ах, Натали! С тобою – офицер,
Завистливые взоры подтверждают
Твою победу… красоту манер,
А руки офицера возбуждают…
От близости его томится кровь…
Есть Пушкин, дети, красота, любовь,
А этот обожает… нету мочи,
Но поддаваться Натали не хочет.
Она добилась цели и теперь
Парит на крыльях собственной победы
И на Дантеса смотрит взглядом Леды,
Ему желая указать на дверь…
Но сплетники всё видят в свете оном,
Поэта душу наполняя стоном…
8
На чужой роток не накинешь платок,
А жена так чиста и наивна…
На глазах его – кружев струится поток…
Лечь к ногам её хочет дивным.
Он – эротики бог!
Удержаться не смог…
Натали отзывалася пылко…
Как под натиском ветровым былка.
Жгучей Африки жар опаляет её,
Наполняет щекочущим зудом…
Натали стонет дивно и чудно…
Нет в постели проблем у неё.
Милый мальчик от страсти далёк –
Материнский Дантесу упрёк.
9
Красота офицера влечёт,
А она красива бесподобно…
И тщеславье к душе её льнёт:
Платонически, а не утробно.
Натали же не чужда проказ,
Но с Дантесом она – напоказ!
А завистников много вокруг…
А она ему даже не друг.
Обожателей модно иметь,
А в него влюблены все кокотки…
Натали озорна, а не кротка:
Бросить вызов сумела посметь!
Что поделаешь – женский каприз:
Для тщеславья Дантес – это приз.
10
А Дантес её понял не так:
Влюблена, похотлива, согласна!
От неё не отстанет никак…
Объясниться должна она – ясно.
Но не так вот – у всех на виду,
Лишь за этим их вместе сведут…
Натали, ты прозрела в тот миг,
Только истины свет не постиг:
Побежала к поэту молва,
Раструбили о том, чего не было…
Упивалися многие небылью…
Повторяя дурные слова.
Натали рассказала всё мужу,
Только свет раззадорился дюже…
11
Анонимки проклятые шлёт!
Выражает сочувствие праздно,
А на лицах у недругов – праздник!
А у Пушкина на сердце гнёт:
О жене, о семье его думы…
Натали не поверить – не умно,
Как глумленье отвесть от неё?
Вот что заняло сердце твоё…
А Дантес лживых слухов не гасит,
Он – барона подстилка – лукав:
Намекает, что слух, дескать, прав…
Похвальба только честных не красит.
Баламут, что о чести он знал?
Всё вокруг себя сам опошлял…
12
Мог ли Пушкин такое снести?
Натали! Кровь от бешенства пышет!
Надо вызов барону нести,
Он в сердцах его тотчас напишет…
Удалось примирить, удалось.
Обошлось в этот раз, обошлось.
А Дантес похотливо смеётся…
Невтерпёж баламуту, неймётся…
Чёрной речки мерещится даль…
Пушкин думает рядом с любимой:
Гибель сплетню отринет от Рима!
Натали почернеет вуаль…
Натали! Он поэт, а не трус,
Он украдкой уедет и пусть!
13
О себе он не думал тогда,
Он готов был к любому исходу…
Погрустнела над Русью звезда,
Небо мглилось над санным походом…
От любви он впервые сбежал,
Но в руке пистолет не дрожал.
Натали! Он подумал о ней…
Вот и выстрелил первым злодей.
Натали! Закружились над ним облака…
И она встрепенулась, а рядом любимого нет…
Самый русский и самый великий поэт
Уходил от неё, чтоб остаться навеки в веках!
Уходил, уступая любви – не удаче нахала.
Русь, воспетая им, так столетие и промолчала…
Связь
Теряет слива узкие листы,
Кусочки зачарованного света...
Святая дева бластится поэту...
За грех её Христу свой крест нести...
Прости.
Вот солнце распороло ткань небес
И хлынуло потоком лучезарным...
Одарена любая дева даром
Через любовь поднять нас до небес...
Спасти.
Мир во грехе, соблазне, святотатстве...
А дева пребывает в чистоте...
Она подобна райской красоте,
Стыдливый огнь - великое богатство!
Храни.
По саду тени ангелов скользят...
Неторопливо подступают мысли...
Как ангелы черны: их сам нечистый
оборотил в стремительных галчат...
Кричат.
Соединяет в душах свет и тьму
Великое таинственное что-то...
Дарует нам прощение не кто-то -
Кто явится вдруг каждому уму..
Кто ждёт.
Распоротая синь и белизна...
Господнее творение и... бездна!
И всем давно об этом всё известно...
И Грешница Всевышним прощена...
Вина.
***
Невидимый настырный ветерок
Собрал листвы скорлупки золотые.
А память возвращает в дни иные:
Весенний бал... берёзы белый бок...
Хмелящий смех, и сказка девьих ног...
Ах, ветер! ты принёс мне откупного
За то. что я однажды потерял...
О, эта сладость нашего былого...
Она бесценна, если бы ты знал, -
Не золотой мираж бы предлагал...
Прекрасны бескорыстные года,
Года стремлений и года исканий...
Кто променял их на года страданий?
Где, Русь, твоя счастливая звезда?
Зачем между сынов твоих вражда?
Ах, ветер, ветер, сгинет листопад,
Как молодые откружились годы...
Ты радуешься, ветер, невпопад.
Ты очумел от роскоши природы...
А я - от невозможности свободы.
***
Философичен, просветлён мой сад!
Он дарит мне и образы, и радость...
Он красотой осеннею объят,
И ничего уже ему не надо.
Он видел роз весеннюю игру,
И георгинов тяжкую отраду...
В окне он видел деву поутру,
И память опьянил медовым адом
Теперь он мудр, и жизни суета
Осталась там - за стареньким забором...
А в сердце пребывает красота.
Которую ничьи не видят взоры...
Мы обретаем истину с трудом,
Растрачиваем жизни и теряем...
И ничего взамен не обретём
Утраченного радостного мая.
Вот, разве только осень благодать
Подарит опечаленному взору...
Как много ещё хочется сказать...
А жизнь уже задёргивает шторы.
Диалектика греха
Есть у греха другая сторона:
Он просветляет нас утратой, болью...
Увы, потом - мы дорожим любовью...
И искупленья требует вина.
Деревья просветлённые стоят,
Они утраты осени вместили...
Мы целый век в стране своей гостили,
И вымараны все в грехах до пят...
Беда иль осень разум нам вернёт?
Доколе жить нам как на пепелище?
Осенний ветер рыщет, словно нищий,
А нищим стал великий наш народ.
Всё началось с распятия Христа,
И с поруганья самого святого...
И с разрушенья здания Христова,
Взамен - души и сердца пустота.
В осенний сад небесный льётся свет...
Когда же мы вместим заботу неба?
Без веры не прожить, как и без хлеба,
Людьми... а о зверях здесь речи нет.
Как золотой сияет мокрый сад,
Шипастый весь - боярышник алеет...
Темна, темна грехов людских аллея,
Но ведь не зря Христос за нас распят.
Роняют ветви мишуру дождин,
Трепещут облегчённо, прянув к небу...
Отринув грех соблазнам на потребу,
Вместим Христа в предчувствии Крестин.
Две тыщи лет крещения Руси...
Пусть дьявол больше нас не искусит.
***
Роняет сад дрожащую листву...
Багряную, зелёную, живую...
Возможно, я её переживу
И эту осень сладко-золотую...
Потерей новой сердце дорожит,
Парадоксально говорить такое...
Как слива плод, теряет дева стыд
И распинает самое святое..
И всё же рад я осени своей
С её багряным, пушкинским нарядом...
Её весна жива в душе моей,
Ведь я дышал её медовым адом...
Ах, сколько роз ты видел, милый сад!
Они цвели, пленяли, умирали...
Я сам пожаром осени объят
И от любви спасусь теперь едва ли.
Пускай горчит в строках моих печаль,
Пускай они растрачивают юность...
Нарядную надела осень шаль
И ветер тронул золотые струны...
Она во мне навек осталась жить,
Пускай меня ни разу не вместила...
Сквозь ветви сладкий аромат сквозит...
Очарованье всё же было, было...
Дрожит листва и падает опять,
Потерянная сказочная радость...
Мне красотой не надоест дышать!
Но больно с нею в грязь мирскую падать.
***
Как разыгралось солнышко в саду,
Листва мерцает красочным нарядом...
Осенний аромат пленяет ядом,
Испепеляя жизни красоту.
Я в сад иду.
Лазоревый сияет окоём,
Я слышу шорох листьев, шопот мира...
В руках гудит лопата, а не лира,
И каплет пот на жирный чернозём,
Вся правда - в нём!
Скулит щенок, тоскуя о свободе,
А я о хлебе думаю опять...
Его на эти строчки не сменять,
А вдохновенье так и не уходит:
Даёт мне - пять!
Считаю горсть последнюю монет...
Пора идти за хлебом - это отдых,
Потом - опять работа: копка, оды...
Ни дня без строчки! как сказал поэт.
И горя - нет.
***
Листва рябин лимонно-золотая
Подожжена томительным огнём...
Затянут дымкой серой окоём...
В саду певец безвестный распевает...
И сердцу грустно. Отчего? Не знаю.
Боярышник роняет алый плод
На свеже-перекопанную землю...
Собака лает... а природа дремлет,
Вот-вот в оцепенение войдёт...
За осенью суровый час грядёт!
Вдали кричит отчаянно петух,
Победу, очевидно, отмечая...
Провинция, провинция глухая
Ещё жива и жизнь ласкает слух,
И взор острит, и поднимает дух.
И хочется не думать о плохом,
О гибели мальчишек в Дагестане...
А хочется - о мире, что настанет...
Но - порохом пропахший окоём
Взрослит мальчишек бешеным огнём.
Творчество Иосифа Бродского в зеркале культурологии
Публикуется в сокращении
1. Инверсия любви
В 1970 году Бродским написана поэма, которую он озаглавил латинским выражением. По-русски она называется «После нашей эры». Поэма состоит из двенадцати главок, и в первой из них есть примечательный образ, который, по-моему, станет для Бродского инверсионно судьбоносным. Вся поэма посвящена сатирическому отражению тогдашней жизни и нравов социалистической России, Гипербореи, как позднее станет называть Родину поэт Бродский.
Начинается поэма с описания приезда императора. Им мог быть тогдашний первый секретарь обкома КПСС или некто из ЦК партии…
«Империя – страна для дураков»,
Движенье перекрыто по причине
приезда Императора. Толпа
теснит легионеров – песни, крики;
но паланкин закрыт. Объект любви
не хочет быть объектом любопытства.
Последняя строчка и есть тот образ, о котором я только что сказал. Бродский подметил своим зорким взглядом поэта, что «объект любви не хочет быть объектом любопытства». Это не случайная мысль для поэта. Зато объект любви ревностно относится ко всем другим объектам народной любви и проявляет к ним повышенное любопытство…
Через два года Бродский, находясь уже за границей, пишет очень трагическое стихотворение, их которого отчётливо видно, что он тогда был близок к самоубийству. Речь идёт о стихотворении «1972 год». Здесь уже нет и тени того саркастического тона, который звучит в предыдущем процитированном стихотворении. Теперь:
Всякий, кто мимо идёт с лопатою,
ныне объект внимания.
И далее:
Всё, что я мог потерять, утрачено
начисто. Но и достиг я начерно
всё, чего было достичь назначено.
И вот – роковое:
Силы из мышц у меня украдены.
Но не ищу для себя перекладины:
совестно браться за труд Господень.
Искать не ищет, но думать думает… Оттого рождаются такие строчки:
Данная песня не вопль отчаянья.
Это – следствие одичания.
Это – точней – первый крик молчания…
Социалистические сатрапы не давали поэту свободы слова и печати, а чужбина – что мачеха…
И всё же Бродский смог встать на ноги и добился признания и славы. Он сам стал «объектом любви». И вот – встал вопрос о его возвращении в Россию, вернее, о его приезде в Россию в качестве гостя. И поэта стали преследовать мысли о этой поездке. Он не мог не вспомнить свои стихи из поэмы «После нашей эры», в которых говорится про объект любви и его нежелании быть объектом любопытства. Теперь, когда произошла инверсия любви, то есть объектом любви в стране или, по крайней мере, в Петербурге стал сам Бродский, а не его прежние гонители… И поэт понимает, что не его стихи, не его творчество, а он сам станет объектом внимания и не столько объектом любви, сколько объектом любопытства. А он тоже не хочет этого, как и прежние объекты любви, видимо, это характерная черта всех объектов любви: здесь и принцесса Диана, и известные певцы, и многие другие знаменитости, которые страдают от излишнего внимания пустых толп. Борис Парамонов в своём эссе «Певец империи в стране зубных врачей» приводит цитату из интервью Бродского русскоязычному журналу «Вестник». Которое он дал как раз в это время всеобщих ожиданий его поездки в Петербург. Бродский так прямо и заявил «поскольку сейчас у меня нимб, то боюсь, что я бы стал предметом…». Он запнулся и не договорил то, что давно уже было написано в его стихах – предметом любопытства! Интервьюер подсказал ему иное слово – культа? И Бродский поправляет его, «Культа- нет, скорее, разнообразных упований и положительных чувств, а быть предметом положительных чувств гораздо труднее, чем предметом ненависти».
Бродский не желает подчиняться инверсии любви народной, так как понимает, что это не настоящая любовь к его творчеству, а скорее скандальное стремление к встрече и жажда чего-то этакого от бывшего изгнанника. А поэт никогда не станет фигляром. Он слишком горд для этого. Это было характерно и для Пушкина, и для Бродского. Но поэт не был бы против того, чтобы его стихи выходили на его Родине приличными тиражами. И это его желание надо уважать и реализовывать. И главный вклад тут должна сделать еврейская диаспора мира и евреи-олигархи в России. У них есть для этого средства, была бы только любовь к поэту Бродскому. Увы, но этой любви к поэту Иосифу Бродскому у них нет и в помине. Недавно, Михаил Ходорковский, прямо сказал мне в своём аккаунте в твиттере, что не станет издавать Бродского. Это де никому не нужно. Наверное, это не принесёт олигарху желаемой прибыли в рублях и в валюте. Скорее всего это так. На стихах много не заработаешь. Это я знаю по своему горькому опыту. И всё же, всё же - Ходорковский глубоко не прав. Творчество поэта Иосифа Бродского должно стать достоянием широких читательских масс и в России, и в мире. Чтобы не вернулись времена его трагического изгнания с Родины. Чтобы не случилось новой инверсии любви.
http://samlib.ru/m/medwedew_w_f/
Здесь Вы можете познакомиться с другими произведениями Владимира Медведева.
http://www.stihi.ru/avtor/mwf1953
|
